Главная страница | Сделать стартовой | Добавить в избранное | Карта сайта
 
Новости выставок
ВЫСТАВКИ В МОСКВЕ ВЫСТАВКИ В РОССИИ
Организаторы конгрессно-выставочных мероприятий
О компании
Наши издания Журнал «Экспо Ведомости» Справочник "Выставки Москвы" Газета «Удача-Экспо» Реклама в изданиях "ИнформЭкспо" Реклама на сайте www.informexpo.ru Концепция развития в РФ выставочно-ярмарочной и конгрессной деятельности КНИГА "Экспонент, помоги себе сам!" (А.С.Беляновский)
Выставочный сервис Дизайн, проектирование и строительство стендов, мобильные стенды Видеоэкраны, звукотехническое сопровождение выставок
Выставки: цифры и факты
Лучшие выставки
Выставочный аудит
Итоги московских выставок
Полезная информация
Государственная поддержка участия малого и среднего бизнеса в выставках
Публикации
Старая версия сайта
 
 
 
 
 

ЭТО НАШИ МИРНЫЕ ТРОФЕИ!

«ЭТО НАШИ МИРНЫЕ ТРОФЕИ!»

К 175-летию первой в России торгово-промышленной выставки

 

История выставок в России началась ровно 175 лет назад в Санкт-Петербурге. Именно там прошла «Первая публичная выставка Российских мануфактурных изделий». Май 1829 года – точка отсчета для всех наших выставок – прошлых, нынешних и будущих. 



ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ

Или – «Понятливость Русских в механических работах издавна была в славе!»

Для чего проводилась выставка 1829 года? Первое, что приходит на ум: за тем же, что и сегодня: денег заработать!

А вот и нет. Сама мысль эта тогда могла бы показаться оскорбительной, а будь она высказана в лицо кому-либо из членов Мануфактурного Совета, готовивших выставку, – дуэли не избежать.

Выставку устраивало Государство за свой счет, и с одной-единственной целью: показать во славе и величии успехи русской промышленности, помочь ей в развитии и противостоянии иностранцам.

Русских фабрикантов Правительство старалось поддерживать всегда, однако ранее для их «подкрепления» принимались лишь частные меры: ободрения, покровительства, денежные ссуды и пожертвования от казны. Все это, в конечном счете, Государь Император Александр I посчитал недостаточным.

Как следствие, за семь лет до выставки был принят «Тариф 1822 года», обеспечивший кардинальные меры по ограждению внутреннего рынка от конкуренции иностранных товаров.

«Тариф» устанавливал следующий порядок.

 

1.         Материалы, машины и инструменты, нужные для российских фабрик, ввозились в страну беспошлинно или с самой малой пошлиной.

2.         Российские изделия, производство которых нуждалось «в ограждении от иностранного совместничества», защищались высокой ввозной пошлиной на аналогичные иностранные товары.

3.         Мануфактурные изделия, которые в России вырабатывались в достаточном количестве и хорошего качества, ввозить из-за границы запрещалось.

4.         Высокой пошлиною облагались все, без исключения, предметы роскоши.

5.         Устанавливался особый благоприятный порядок отпуска (экспорта) отечественной продукции.

 

Современники утверждали, что «сею благоразумною мерою выгоды фабрикантов были совершенно обеспечены»*. И с ними трудно не согласиться. Нынешние бизнесмены позавидуют предкам: не было на них ВТО.

Воздействие «Тарифа» на развитие русской промышленности оказалось стремительным. «Понятливость Русских в механических работах издавна была в славе. – Но чтобы можно было, в cтоль короткое время, сделать такие успехи – сие превзошло все ожидания. Мануфактуры наши росли… не годами, а часами; и в немногие годы возмужали так, что некоторые сравнились с лучшими иностранными».

Правительство, внимательно следившее за работой фабрик и заводов, отмечало повсеместную тенденцию: как только качество московских и вологодских товаров становилось сопоставимо с импортом, они тут же перекочевывали в дорогие магазины, где продавались как французские и английские.

Причина объяснима. К тому времени в России сложился весьма устойчивый рынок промышленных изделий, на котором каждый товар имел свое место и ценовой коридор в соответствии со спросом. Отечественные ткани стоили вдвое дешевле импортных. Считалось, что московские фабрики не могут конкурировать с лионскими.

Так для чего же проводилась выставка? «Надлежало рассеять сие оскорбительное для Русских предубеждение, и явить свету успехи наших мануфактур в полном их блеске и величии. Сего нельзя было лучше достигнуть, как Публичною Выставкою отечественных мануфактурных изделий».



ОРГАНИЗАЦИЯ И ПОДГОТОВКА

Или – «Честь и вечная признательность Министру, обдумавшему сию патриотическую мысль, и приведшему ее в исполнение!»

В 1824 году министр финансов генерал от инфантерии граф Е.Ф. Канкрин, испросив Высочайшую волю Государя Императора Александра I о постройке залы для выставки Российских мануфактурных произведений на стрелке Васильевского острова, получил согласие. Представление министра удостоилось Высочайшего утверждения 19 декабря 1824 года, а планы и фасады нового здания – 12 августа 1825 года.

Строительство первого в России выставочного здания продолжалось до 1828 года. Помещения, отведенные для экспозиции, включали восемь залов, кладовые и несколько комнат для администрации. Здание, будучи «превосходным произведением Архитектурного художества», удивляло знатоков. Большой зал имел два этажа (общая высота 17 м) и площадь 910 кв.м.

В сентябре 1828 года Государь Император Николай I Высочайше утвердил правила предстоящей выставки, которые незамедлительно напечатали и разослали губернаторам, губернским предводителям дворянства и в Купеческие Думы, а также и лично знатнейшим заводчикам и фабрикантам. Всех их приглашали принять участие в выставке высылкою отечественных мануфактурных произведений.

На обустройство залов и экспозиции министерство финансов выделило 10.000 рублей.

Попечение о выставке возложили на Мануфактурный Совет, который, в свою очередь, избрал из своих членов особый Комитет для непосредственного руководства подготовкой.

Первоначально высылка изделий проходила медленно, не все фабриканты поняли, о чем идет речь. Но потом «вразумлены им были намерения Правительства», и дело пошло. Поток желающих нарастал день ото дня. В итоге, большую часть экспонатов доставили… после открытия. До последних дней залы пополнялись новыми изделиями. Комитет не отказывал никому.



ПОРЯДОК И ЭКСПОЗИЦИЯ

Или – «Я не ожидал бы и чрез тридцать лет таких успехов в России!»

В первой русской выставке приняли участие 326 фабрикантов, ремесленников, купцов, мастеров и художников – людей практически всех званий и сословий из 33 губерний Российской Империи, представивших 4041 экспонат. Общая ценность вещей составила около двух миллионов рублей.

Свои предметы привезли лучшие казенные предприятия и частные фабриканты. Нынешний читатель, пожалуй, вспомнит лишь одно имя – придворного мастера Гамбса с  его мебелью из орехового, серого, белого и зеленого русского дерева, «красотой своей не уступавшей красному дереву». Впрочем, имя мастера обессмертили классики иного века.

Для выкладки экспонатов посреди залов поставили длинные широкие столы, у стен – вешалки, горки и стеллажи с полками. Поступавшие партии товаров записывали в шнуровую книгу, при этом им присваивали номер, указывали имя фабриканта, место расположения предприятия, наименования, количество и цены вещей. Фабричное клеймо доказывало российское происхождение.

Партия товаров одной фабрики имела при себе дощечку с номером и именем владельца. На каждой вещи висел ярлык с ценой.

В течение всех дней работы выставки фабриканты, приказчики и доверенные маклеры находились при экспонатах, наблюдая за их сохранностью и удовлетворяя любопытство посетителей.  Сверх того, в каждом зале дежурили досмотрщики от администрации.

Мануфактурные изделия различных видов и родов разделили на 15 отделений. В свои группы были вынесены не только «Металлические изделия» и «Химические произведения», но и «Шляпы», «Сахар», «Лакированные вещи; изделия из битой бумаги».

В первом зале, украшенном бюстами «бессмертного Основателя отечественных мануфактур Петра I и Августейшего Покровителя оных Николая I», выставили машины и инструменты (математические, физические, хирургические, оптические, земледельческие,  мануфактурные и хозяйственные), металлические и химические изделия, краски, кожи, экипажи,  фаянс, лакированные и иные вещи. На стенах висели ковры Императорской Шпалерной мануфактуры и фабрики графа Заводовского.

Во втором зале показывали шерстяные и шелковые материи, ситцы, коленкоры, образцы мериносной шерсти и целые руна с овчарных заводов, бумажную и льняную пряжу, столовое белье, парусину, тонкое и фламское полотно. Тут же  имелась писчая бумага и бумажные обои, а в приличных местах поставили мебель, часы и музыкальные инструменты.

В третьем зале находились шерстяные ковры.

В следующих трех залах развесили и разложили парчи, шелковые материи, бархаты и ленты, шали и платки, эшарпы, искусственные цветы, золотошвейные и вышивные произведения.

Седьмой зал встречал стеклянной и фарфоровой посудой, изделиями из бронзы, золота, серебра и перламутра.

И, наконец, последний, восьмой зал носил характер столь же официально-торжественный, как и первый: портреты во весь рост Государя Императора и Государыни Императрицы, художественное изображение Воскресения Христова, составленное из дорогих камней, руд и минералов. Рядом – хрусталь, фарфор, зеркальные стекла Императорских заводов, малахитовая ваза и чаши, мраморные бюсты и статуи, бронза, платиновые вещи.

За несколько дней до открытия выставку посетил знаменитый ученый и путешественник Г. Гумбольдт.  Граф Е.Ф. Канкрин лично сопровождал его. Гость осматривал все с величайшим вниманием и любопытством, в первую очередь – машины, инструменты, химические продукты, стекло и фарфор. Отзыв его сохранился в веках: «Я не ожидал бы и чрез тридцать лет таких успехов в России».



ВОСТОРГ И СЛЕЗЫ

Или – «С первого дня открытия ясно обозначилось живейшее участие Публики в сем патриотическом, истинно национальном учреждении».

Официально выставка открылась в 11 часов утра 15 мая по совершении молебствия в присутствии членов Мануфактурного Совета, Комитета и фабрикантов.

Посетители всех званий, состояния, пола и возраста, кроме малолетних, допускались без ограничений, не считая вторников и пятниц – в эти дни вход осуществлялся строго по билетам.

Гордость за отечественную промышленность и ощущение сопричастности к ее свершениям – главные чувства того времени. «С первого дня открытия ясно обозначилось живейшее участие Публики в сем патриотическом, истинно национальном учреждении. Мы видели некоторых с радостными слезами повторявших «Это наши мирные трофеи!».  Обходя все залы, мы слышали везде неумолкные похвалы. Едва могли поверить, что сии превосходные изделия сделаны руками Русских. Смотря на сии прелестные материи, с таким вкусом и искусством сотканные, на сии остроумные машины, на драгоценнейшие изделия фарфоровые, хрустальные…, и потом на сих почтенных и скромных фабрикантов, кто бы подумал, что сии простолюдины имеют столько вкуса, образованности, понятливости и ума изобретательного!»

Многие из посетителей, к стыду своему, признавали в купленных накануне за немыслимые деньги французских товарах нижегородское происхождение.

К радости устроителей, публика вела себя в высшей степени благопристойно. За три недели не отмечено ни одного серьезного нарушения порядка. Полиции оставалось лишь следить за соблюдением благочиния на улице и во дворе.

 

БИЗНЕС И ТОРГОВЛЯ

Или –  «Рассеяно то обидное предубеждение, будто Русские фабриканты не только не сделали никаких успехов в мануфактурах, но и не способны сделать их».

Первая русская выставка, будучи явлением совершенно новым, во многом несла в себе черты традиционной для России ярмарки. Привезенные товары продавались, и покупка их продолжалась непрерывно – с первого до последнего дня. Некоторые фабриканты, расставшись с экспонатами,  выписывали по почте новые.

Самое существенное отличие от ярмарки заключалось в том, что купленные вещи оставались на выставке до дня ее закрытия. Факт приобретения удостоверялся записью имени владельца в ярлыке товара.

К гордости поставщиков, некоторые шелковые ткани купили французы – для отсылки во Францию, другие – американцы. Гостей из неведомой заокеанской страны интересовали самые простые бумажные материи, набивные платки и покрывала. Прельстившись чрезвычайной дешевизной и надеясь получить солидный барыш, они брали их для перепродажи, несмотря на высочайшие ввозные пошлины на импорт тканей в хлопковую Америку.

Но самую заметную покупку совершили англичане. Прямо в зале они дали заказ фабриканту приготовить 300 пудов «синильно-кислого кали, охрусталованного в виде огромной короны».

В целом же, современники оценивали выставку как событие историческое для развития русской промышленности и торговли, рассеявшую «то обидное предубеждение, будто Русские фабриканты не только не сделали никаких успехов в мануфактурах, но и не способны сделать их».

Выставка 1829 года решала те же самые задачи, что и все, последовавшие за ней в течение двух столетий, но делала это впервые, и потому – в стократном масштабе.

Купечество и покупатели знакомились с производителями. «Многие, даже из торгующего здесь купечества, узнали о таких фабриках, о которых доселе не имели никакого понятия, и даже о существовании их не слышали».

Независимая экспертиза показала превосходство малоизвестных ранее фабрик и заводов. Производители, столкнувшись лицом к лицу с конкурентами – «совместниками» (как их тогда называли), могли сравнить собственную продукцию с чужой, выявить ее преимущества и недостатки, познакомиться с новейшими технологиями и получить профессиональную оценку экспертов. Таким образом, говоря нынешним языком, речь шла об интегрированных  маркетинговых исследованиях товара, рынка и конкурентного окружения.

Разумеется, предпринимателей той поры, непривычных к открытости, это удивляло. Особо отличился петербургский фабрикант Тильмес, с редкой готовностью делившийся с «совместниками» способами производства атласа и бархата.

В то же время многих ждало серьезное разочарование. «Сколько таких фабрикантов, которые почитали свои изделия за превосходнейшие в своем роде! Но когда общий голос, голос знатоков, отдал предпочтение другим, ослепление рассеялось, и они возбуждены к новым усилиям, чтоб достигнуть первенства».

Выставка 1829 года стала местом рождения первого выставочного каталога. Да какого! «Роспись» вещам и «Добавление» к ней включали подробный систематический перечень предметов, а также «Реестр фабрикантам, заводчикам, художникам и ремесленникам, представившим свои изделия на выставку, с показанием места их жительства, и где находятся их фабрики или заводы».

 

НАГРАДЫ И ПОХВАЛЫ

Или – «По Высочайшему соизволению и от Высочайших щедрот….»

Выставка по сути своей считалась соревнованием, соответственно, определяющее значение устроители придавали отбору и награждению лучших экспонентов.

Для оценки каждого вида изделий пригласили экспертов – «знатоков и ценителей». Машины, механизмы, инструменты и химические произведения изучали академики Российской Академии наук, промышленные и художественные товары – купцы, художники и мастера, специально для того назначенные Городской Думой. Экспертам поручалось сравнить выставленные образцы, дать заключение об их качестве и назвать лучшие, тщательно обосновав выбор. Требовалось не просто сказать, что шелк купца Петрова лучше иных, но и пояснить – чем именно.

Свои заключения эксперты вынесли на общее заседание Мануфактурного Совета, после чего представленные к наградам предметы были осмотрены вновь и судьба их решилась голосованием (баллотированием).

Участникам полагались следующие награды: похвальные медали – золотые и серебряные, публичная похвала и денежная премия. Всего выдали 16 больших и 35 малых золотых медалей, 38 больших и 17 малых серебряных медалей, 82 публичные похвалы и 4 денежные премии размером в 2500 рублей каждая.

На всех медалях имелись одинаковые изображения: на одной стороне – портрет Государя Императора, на другой, в дубовом венке, – надпись «За трудолюбiе и искуство», фамилия награжденного и указание года выставки: 1829.

Кому и за что присудили большую золотую медаль?

 

Перечислим четырех из шестнадцати:

-           гвардии корнету Яковлеву – «за отличную доброту» листового железа и жести;

-           камергеру Всеволожскому – за усовершенствование изделий из железа;

-           купцу Ботенину – за хороший и дешевый фарфор;

-           помещице Елисеевой – за шали тибетского пуха.

 

Помимо того, Мануфактурный Совет принял решение ходатайствовать перед министром финансов о награждении лучших фабрикантов особыми от Высочайших щедрот наградами.

По Высочайшему соизволению звания Мануфактур-Советников удостоены московские фабриканты купцы второй гильдии Локтев и Рогожины – Павел и Николай.

Медалями на орденских лентах награждено одиннадцать участников, в том числе: на черно-красной ленте ордена Св. Владимира – трое, на красной с желтой отбивкой ленте ордена Св. Анны – восемь.

Право изображать Государственный Герб на вывесках и изделиях министр финансов  представил двум фабрикантам. Интересна аргументация: если перчатки фабрики Полякова просто «отличные и ни сколько не уступающие лучшим иностранным», то в случае производителя шляп Стужина речь шла о восстановлении справедливости. «Право Государственного Герба» дано «по уважению обширной деятельности фабрики его, существующей более 50 лет, и того, что изделия его признаны дешевейшими и не менее добротными в сравнении с изделиями фабриканта Циммермана, которому предоставлено право употреблять означенный Герб».

Работала выставка три недели с 15 мая по 6 июня. В иные дни посетителей насчитывали  более десяти тысяч. За все время ее посетило более ста тысяч человек – почти третья часть населения Петербурга того времени! Показатель немыслимый. И неудивительно. Событие это повсеместно – и в высшем свете, и фабрикантами, и простым людом, и иностранцами рассматривалось как исторический смотр успехов русской промышленности.

Таковы были русские выставки при своем рождении. Каковы они сегодня?

 

Александр Беляновский

 

 

 
«ИнформЭКСПО»
телефон: (916) 084-59-42
Электронная почта: info@informexpo.ru
Выставки Москвы::Выставки Москвы Выставки в Москве::Выставки России::Выставки в России 2017
Выставочная деятельность::Выставочные нов